Мировой опыт рыночного реформирования социального страхования

До середины прошлого века во всем мире казалось аксиомой, что, с одной стороны, уровень социальной защиты населения напрямую зависит от величины ВВП и объема трудовых доходов населения. С другой же стороны – щедрое финансирование этой сферы отвлекает ресурсы от экономического роста, снижает его темпы, сокращая эффекты воздействия поощряющих труд систем вознаграждения.

Так, в послевоенной Голландии имел место определенный демонтаж социальной защиты с тем, чтобы обеспечить более быстрое восстановление разрушенного войной хозяйства. Параллельно были сняты все ограничения на развитие коммерческих форм личного страхования граждан за счет своих свободных средств в виде долгосрочного накопительного страхования. В результате в 1998 году пенсионные фонды Нидерландов начали временно освобождать вкладчиков от уплаты взносов, так как произошло перенакопление капитала (один из симптомов т.н. «голландской болезни») [1].

На рубеже 1960-70 гг. в работах американского ученого Питера Друкера было обращено внимание на развитие новой системы взаимосвязей социального сектора с экономическим. Говоря, прежде всего, о пенсионном страховании, он четко показал определяющую роль негосударственных пенсионных фондов (НПФ) как владельцев все более значительной части производительного капитала в США. Также Друкер доказал, что частное накопительное пенсионное страхование стало одним из крупнейших источников инвестиционных ресурсов, которые стимулировали экономический рост Америки и европейских стран, куда они вкладывались [2].

К примеру, в 2005 г. калифорнийский пенсионный фонд CALPERS держал под контролем экономические активы стоимостью в 3 трлн. долларов. Обслуживающая его управляющая компания имела активы в 9 трлн. долларов. Очевидно, что развитие долгосрочного личного страхования на дожитие до пенсионного возраста при условии инвестирования премий на финансовых рынках дает положительный эффект в социально-экономическом плане.

В настоящее время можно выделить ряд наиболее распространенных на Западе моделей солидарного страхования:

‑ «бисмаркианскую», или центрально-европейскую;

‑ «модель Бевериджа», или британскую;

‑ относительно новую «частнокорпоративную», или «атлантическую» модель;

‑ уже подзабытую социалистическую, или советскую.

Первые три классические солидарные модели имеют общие черты. В этом своем качестве они противостоят модели четвертого типа – инвестирования накапливаемых за ряд лет страховых премий. Для первых характерно почти полностью определяющая роль государственного воздействия и «нулевой финансовый баланс».

В прошлом и позапрошлом столетиях эти модели функционировали удовлетворительно, так как отвечали потребностям индустриальной фазы развития европейских стран. Население росло достаточно быстро, значительная его часть являлась трудоспособной и имела постоянную занятость, а ежемесячная заработная плата была основным источником дохода.

В условиях перехода к постиндустриальному обществу выявляется принципиальная системная ограниченность ряда элементов старых систем соцзащиты. В конце ХХ – начале XXI вв. для ряда высокоразвитых стран становится все более распространенным положение, при котором расходы на социальное страхование сопоставимы с расходами национального бюджета в целом. Во Франции, например, доля трудовых доходов в ВВП – 40%, бюджет социального обеспечения в целом равен 35%.

Поэтому неолибералы с конца 1970-х гг. констатируют крах теории «общества всеобщего благосостояния». Развитие заходит в тупик по следующим причинам:

1. Нулевой или отрицательный рост населения при росте средней продолжительности жизни приводит к увеличению числа нетрудоспособных по старости и инвалидности.

2. Глобализация вытесняет работников из производства и требует расширения системы страхования от безработицы – это с одной стороны. С другой стороны, высокие стандарты социального обеспечения в странах-соседях порождают стремление если и не достичь их, то за счет оказания политического давления повысить отечественные стандарты.

3. Политические требования к объему и качеству социального обслуживания становятся предметом политической борьбы, которая обычно заканчивается удовлетворением популистских требований и новым витком роста социальных расходов государства. Как результат – увеличиваются страховые взносы.

4. Прогресс в медицине постоянно ускоряется, но следование ему становится все более дорогим. Противостоять росту стоимости услуг по лечению практически невозможно, поскольку это требует увеличения социальных расходов в этой сфере.

5. В классических социально-страховых моделях финансовой базой служит заработная плата, именно на нее начисляются взносы и с нее они взимаются в форме или платежей от работника, или платежей от работодателя. Ныне происходит диверсификация доходов населения, и роль заработной платы в их формировании снижается [1].

6. Свобода миграции капитала, технологий, рабочей силы в условиях ослабления дееспособности органов государственной власти делает все более привлекательной идею передачи части социально-страховых функций страховым компаниям.

К подобным проблемам лучше всего адаптирована «атлантическая», или частно-корпоративная страховая модель. В том или ином виде она распространена в США, Канаде, Австралии, Норвегии, Бельгии, Финляндии и Португалии. В ее рамках действуют НПФ и частные страховые компании, страхование ведется преимущественно как личное или групповое и по накопительной схеме, договоры носят долгосрочный, иногда пожизненный характер. Собранные страховые премии инвестируются на финансовых рынках. Полученные инвестиционные доходы присоединяются в виде бонусов к ранее уплаченным премиям и служат базой для расширенных выплат страховых компенсаций.

Есть все основания полагать, что в ХХI в. корпоративная страховая модель превратится в большинстве стран мира из дополнительной в базовую. Анализ этой модели выявляет в ней ряд отличительных черт, которые, возможно, лучше отвечают на вызовы современности:

‑ источниками средств в ней продолжают служить уплачиваемые согласно национальному законодательству взносы от работника и его работодателя в зависимости от размера зарплаты;

‑ премии могут уплачиваться согласно заключенному со страховщиком контрактом со всех доходов и в согласованном режиме, причем не обязательно регулярно;

‑ страховые выплаты могут быть больше, потому что включают ранее сделанные по личной схеме накопления застрахованного и начисленные на них по схеме сложных процентов инвестиционные доходы;

‑ модели «нулевого баланса» по своей природе национальны и суверенны. Альтернативная модель «позитивного баланса», преследуя цель получения максимального профицитного сальдо, не признает национальных и иных границ. НПФ и страховые компании – субъекты глобализации, ее ускорения и углубления;

‑ не будучи государственными и общенациональными институтами, НПФ и страховые компании конкурируют друг с другом; они гораздо больше озабочены вопросами оптимизации своей деятельности.

Из всего вышесказанного можно сделать следующие выводы:

‑ по совокупности названных причин широкая, стратегическая перспектива для развития страхования социальных рисков открывается при переходе к корпоративным страховым моделям;

‑ системы социального страхования в большинстве развитых стран, которые уже осуществили переход к постиндустриальному обществу, на протяжении XXI в. будут подвержены значительному реформированию в новых реалиях;

‑ одной из самых прогрессивных и учитывающих нюансы развития современного общества является «атлантическая система», которая соответствует процессам глобализации и постиндустриальному типу развития.